— Да, мам, — в разговору присоединилась Виктория, — а Алеса следит за Илайей ночью. Ночью ей лучше, чем днем. А еще я сделала Петрика… Вот, — она достала из кармана тряпочку, связанную узлами в форме человека. В фигурке явно угадывались ноги, руки и голова, на которой криво и неумело были нарисованы глаза, рот и уши, одно больше другого. — Петрик тоже следит за ними. Только он не такой, как Алеса. С ним трудно, — она вздохнула, — он все время куда-то убегает, не умеет прятаться и шумит. Его даже амазонки однажды увидели.

Я качнула головой. По позвоночнику снова пробежал холодок, как будто бы мне за шиворот насыпали снежинок. Петриком звали того самого гонца, которого Илайе удалось поймать. Но откуда бы Виктории знать его имя⁈ И, вообще, почему амазонки его видят⁈

В нашем мире еще никогда не было ничего подобного. Даже в самых старых сказках про магию и магов. Но я чувствовала, что когда-то, возможно в другом мире, слышала о чем-то очень похожем…

— Виктория, — я постаралась не выдать своего страха, — а почему амазонки видят Петрика?

Моя младшенькая на мгновение задумалась, а потом ответила:

— Не знаю… может быть ему не нравится моя куколка? Он не любит сидеть в ней. Все время хочет сбежать в старое тело…

— Он стал такой противный, мам, — кивнула Хурра, — фу! Огромный, надутый, как шар и очень вонючий. И глупый! У него кишки из живота вываливаются до самой земли. Представляешь, он на них наступает и падает, — захохотала она. — И никак не может понять почему.

— Фу, какая гадость, — сморщила носик Анни.

А Катрила только кивнула. Они не боялись. Они еще не понимали, что произошло. А у меня всю спину выморозило до состояния сосульки. И стало душно. Зато я начала догадываться, почему Илайя решила уйти. Готова голову дать на отсечение, а эта девица, кажется прекрасно понимает, что это за существо…

— Да, он противный, — вмешался в разговор младший из мальчишек, Олив. — Лучше бы он был скелетом. Скелетики Делива не воняют…

— Скелетики?

— Какие скелетики? — Воскликнули мы с Катрилой одновременно…

— Молчи, — Делив толкнул брата, а Хурра громко вздохнув подняла глаза к небу и сделала вид, что ее здесь нет.

— Делив, — Катрила нахмурила брови, — ты опять взялся за старое?

— Прости, мам, — тут же отозвался Делив, повесив голову. — Я больше не буду…

Катрила виновато улыбнулась:

— Делив, когда был совсем мал, очень любил играть с косточками. Собирал их во время обеда и пытался собрать курицу, или кролика… Это пугало и прислугу, и нас тоже. И отец запретил ему подобные забавы.

Анни рассмеялась. А я, не отрываясь, смотрела на Хурру. Я слишком хорошо знала свою дочь и сейчас была уверена, что она что-то от меня скрывает…

— Хурра, — начала я строго, но ничего больше не успела сказать.

— Мам, — завопила она, — ну, это же всего один артефакт! У тебя их вон сколько! А там череп был. С глазами. И Деливу он очень понравился. Да, Делив? — Мальчишка кивнул. Он держал в руках самый большой синий кубик и молчал, опустив глаза в пол. Кажется, он вовсе не разделял уверенности Хурры в том, что им ничего не будет за подобную выходку. И был прав.

— Хурра, артефакты не игрушки. Их нельзя дарить братьям даже если они очень сильно им нравятся. — Я не стала напоминать наследнице Богини-воровки, что воровать это плохо. Не после того, как сама похвалила ее за то, что она украла артефакты у Илайи. Но я должна была напомнить дочери: за свои поступки нужно отвечать. — Мы еще очень плохо разбираемся в свойствах артефактов Древних Богов. И среди них могут быть очень опасные Дары.

— Ну, мам… — вскинулась Хурра, но я не позволила ей говорит, остановив ее реплику взмахом руки.

— Я запрещаю тебе прикасаться к артефактам, Хурра. Если ты нарушишь мой запрет, то я тоже нарушу свое слово. И вместо того, чтобы упражняться с воинами, ты отправишься осваивать вышивание, как и положено девочке из приличной семьи. А кинжал, который тебе подарил отец, будет лежать в оружейной комнате.

— Но, мама, это же мой кинжал! — возмутилась Хурра. — Я не отдам!

— Значит тебе придется сделать над собой усилие и не трогать артефакты.

— Хорошо, — буркнула моя непоседливая принцесса и надула губы. — Я не буду их трогать.

— Вот и отлично. — Я улыбнулась и взглянула на Делива. — а тебе, Делив, придется вернуть артефакт. Это не забава для маленьких мальчиков. И он может быть опасен…

Делив опустил голову еще ниже. Его нижняя губа оттопырилась и задрожала. Мальчишка готов был расплакаться, но я не собиралась отступать.

— Делив, сынок, — мягко произнесла Катрила, — твоя бабушка права. — В этот момент я невольно вздрогнула. И вроде бы много времени прошло после приезда детей, и я уже привыкла, что у меня есть внуки, но обращение «бабушка» всегда заставало меня врасплох. — Артефакт надо вернуть. Нельзя брать то, что принадлежит другому человеку…

Делив кивнул и, по прежнему не поднимая головы, встал, уронив кубик на пол. Он сделал шаг в сторону, но в этот момент, Олив, который несмотря на младший возраст, был гораздо шустрее старшего брата, решил заступиться за него:

— Но тогда Делив не сможет оживлять скелетики! — закричал он. — А они такие хорошие. И не воняют! И амазонки их бояться.

— Оживлять скелетики? — переспросила Анни. И вдруг рассмеялась, — теперь понятно, что это за твари в моих видениях. А я все не могла понять, что это за странные существа.

Я мысленно застонала и схватилась за голову. Мало мне проблем, так еще и вот это все: куколка из тряпочки, сделанная руками Виктории, Петрик, оставшийся без должного погребения и оживший после смерти, скелетики Делива, которых он возвращал к жизни с помощью Дара Древних Богов. И проклятые артефакты, которые всеми правдами и неправдами стремились к своим настоящим владельцам, людям, которые смогут в полной мере воспользоваться их потенциалом. Даже если этим людям всего шесть лет от роду.

И мои догадки абсолютно верны, теперь я была в этом уверена. Не зря Илайя бежит из пустоши… Она определенно сталкивалась с чем-то подобным несчастному Петрику. Не зря в Сердце Северной пустоши до сих пор отправляют за самые серьезные преступления. Страшно представить, на что способна стихийная магия, бушующая в эпицентре магического удара во время Последней битвы.

— Мама, — маленькая Витория подошла ко мне и залезла на колени. — не забирай череп у Делива. Скелетики и, правда, очень хорошие, хотя и без души… Они не причинят нам никакого вреда. И Петрик тоже. Он тоже хороший, просто еще не понял, что умер…

— Делив, — Катрила всхлипнула, — мальчик мой…

И я ее прекрасно понимала. Я тоже хотела бы, чтобы мои дети были обычными, простыми людьми. А не некромантами… Не знаю, как называется эта магия, но вот в другом мире она называлась именно так…

Чтобы успокоить Катрилу и себя тоже, нам пришлось взять у Делива честное-пречестное слово, что он больше не будет оживлять скелеты. Те, что у него уже есть пусть останутся. Но больше не нужно. И амулет он должен был сдать на хранение матери.

Зато теперь мне было что рассказать Фиодору… моя гипотеза о предназначении той странной кракозябры на дне поминальной чаши получила подтверждение. Она на самом деле нужна была, чтобы упокоить не только тело умершего, но и его душу. А значит, когда-то давно, когда в нашем мире царила магия, ожившие мертвецы никого не удивляли.

Оставив детей, я вернулась в Зал советов, который заменял мне кабинет. Мне было чем заняться, надо было подготовить письма, чтобы не тратить на них время в Ургороде. Я хотела как можно быстрее добраться до Яснограда и вернуться обратно. У меня слишком много дел в своей стране, чтобы тратить время на путешествия. И это я даже не про Илайю и ее угрозы. Это я про строительство города, который должен был начаться практически со дня на день.

Но как я ни старалась, сколько бы не мерила шагами комнату, в голове так и не родилось ни одной строчки, а листы бумаги остались девственно чисты. Я никак не могла не думать о том, что случилось с артефактом-черепом. Возможно, именно в этом и кроется тайна: Дары Древних Богов привлекают именно тех, для кого они предназначены, и среди груды амулетов человеку приглянется именно тот, который ему и нужен.